После выписки из больницы меня навестила масса людей. Кое-кто заходил по долгу службы, кое-кто из любопытства; некоторыми двигало искреннее сопереживание. Одним из первых явился Бен Андерс, помахивая бутылкой отличного выдержанного солодового виски.
До сих пор мне только дважды довелось здесь побывать — оба раза речь шла о выпивке после закрытия «Барашка». Когда я припарковался у высокой каменной стены с тяжеленными деревянными воротами, в голове у меня вдруг мелькнула мысль, что о глубине нашей дружбы красноречиво свидетельствует тот факт, что я никогда не бывал здесь в светлое время суток.
— Можно и так сказать. Или специально, чтобы не дать опознать тело, или просто при нанесении травм. Пока не знаем.
— Да, но не только! Отчего такая таинственность?
— Генри. Когда я пришел, мы вместе попили кофе. Черный, без сахара, если вам и это нужно знать.
— Я не говорю, что травмы черепа не смертельны. Однако она все еще была жива, когда ей перерезали горло.