«Скоро лето, – подумал Генка. – Лодочная станция, стрельбище, одиннадцать пионерских цехов, летний лагерь в горах… Эх, съездить бы в лагерь в Империю – да и не ради лагеря, а… просто Санька писал, что…»
Валерия Вадимовна с очень спокойным лицом подписала бумагу и улыбнулась сыну.
Письмо было написано по-русски, и довольно правильно, но ясно было, что пишет англосакс. Денис положил листок на журнал, распрямил, устроил поудобней.
Ишимов лежал тут же, на ступеньках головой – под неё Денис подпихнул свою рубашку. Видно было, что Третьяков пытался спасти младшего – бинтовал даже. Но мёртвого спасти не дано никому. Может быть, наступит такое время, когда люди это смогут, но пока – никому. Никому.
– За что-о-о-о?! – возмущённо взвыл тот. – Пааааа!!! Кто в этом доме старший?!
– Мы выяснили, как погиб мой сын, – сказал он и провёл рукой по лбу – медленно, тяжело. – Он был свидетелем похищения. Наверное, и он действовал так же, как ты. Мальчик, которого забирали, видимо, о чём-то догадался и закричал. Юрка выскочил из укрытия, откуда наблюдал – и бросился на помощь… – Болховитинов снова повторил тот жест. – Их держали вместе. Юрка до последнего подбадривал того… младшего. До последнего. А когда их стали вытаскивать из клетки – сломал мальчику шею. Чтобы быстро. А сам наш Юрка так и умер… на том столе. Вот так…