— Потом подойдешь, я научу тебя двойной итальянской записи, — пообещал я рабу.
— Когда будет мое официальное совершеннолетие?
— Это правда. Она теперь камеристка и заведует моим бельем, — подтвердил я его слова.
Тут я ему по рукам и зафинделил рукояткой кинжала.
— Что, удивляет, что до дома топать и топать, а звезды над головой все те же? — спросил я его, когда подошел ближе.
— Сарацины? — тут бровь пришлось поднимать уже мне.