— Капитан, скорее в рубку. У нас проблема.
— В таком случае он имеет право требовать суда чести. В создавшейся ситуации не вызвать оскорбителя на поединок означает потерять лицо, расписаться в своей трусости. И этот позор ляжет не только на него и его семью, но и на императора, в свите которого не может быть трусов по определению. Обвиненный в трусости дворянин по эпсанским законам лишается всех чинов и званий и у него остается только один выход — собственноручно лишить себя жизни, чтобы восстановить честь семьи. Вы хотите этого, полковник?
— Итак, вы нарушили все распоряжения капитана, что равносильно бунту на корабле, — медленно цедил слова Питер Блад, мучительно размышляя, как выпутаться из щекотливой ситуации.
— Через пару минут они выйдут на поверхность, через десять, если поднажмут, доберутся до «Ара-Беллы». Пора тут начинать погром, чтоб этот придурок не помешал их взлету. Зря ты здесь осталась, девочка, — грустно вздохнул Блад. Окинул принцессу задумчивым взглядом и, не удержавшись, ласково провел по волосам. Рука задержалась на щеке Лилиан, от чего она затрепетала. — Хотя, может быть, еще и успеешь. — Капитан внезапно подхватил девушку за талию, усадил верхом на кота и грозно рявкнул: — Фантик, пулей на корабль! Маршрут, надеюсь, помнишь.
— Да по сравнению с водкой Гиви все эти сорта — пойло натуральное! Скажи ему, адмирал.
— Я видела, как он заходил в медпункт за мазью. Завтра его глаз будет как новенький. Сиди здесь, я за папой. Он должен увидеть это чудо.