— Вон, — тихо сказал он, и референта как ветром сдуло.
Генерал немного помолчал, но Томас отчетливо представлял холеное, породистое лицо командующего группой армий, на котором явственно проступила гримаса брезгливости.
Император встал и подошел к стене, на которой крепилась огромная карта Восточной Европы, перечеркнутой изломанной красной линией. Заложив руки за спину, он с минуту, а может быть и дольше всматривался в многоцветие условных обозначений, паутину дорог и флажки, отмечающие перемещение соединений.
— Да, вот так и уходят титаны, — получилось немного напыщенно, но Поволоцкий не нашёл иных слов, потому что все именно так и было.
— В тыл меня везти запрещаю. Колонна повернет…
Очень захотелось снова увидеть Анну Лесницкую. Удивительная все‑таки женщина, сочетавшая чисто мужскую прямоту и решительность с женственностью и загадочностью. Но, к сожалению, после памятного обеда в офицерской столовой, они разъехались по разным делам. Анна оставила адрес «до востребования», и хирург трижды писал ей, но скорее для самоуспокоения, не особенно доверяя полевой почте.