Рядом что‑то ужасно гремело, будто часто–часто били в огромный барабан. Радист заполошно тер глаза, стараясь стереть клей. Ужасно болела голова, что‑то теплое и липкое стекало по лицу. Наконец он прозрел, сумев стереть, сорвать с век корку из подсыхающей крови.
— Да, конечно, — задумчиво ответил Таланов.
— Иди, — так же тихо сказала Ютта. – Давай не будем прощаться, как будто ты просто… вышел куда‑то и скоро вернёшься.
— Добрый день, — вежливо приветствовал любопытствующего Томас, присаживаясь рядом.
Зимнее солнце светило в окно, неярко, но как‑то дружелюбно, тем особенным образом, какой можно увидеть только на склоне дня, когда на небе ни облачка, и сам воздух, кажется, искрится от теплого прикосновения лучей.
— Понял, — произнес Константин. – Вы готовы?