Казалось, испугаться сильнее было невозможно, но у Гедеона получилось. Мгновение назад неконтролируемый инстинкт самосохранения диктовал только одно устремление – бежать. Сейчас же оператор замер в кресле, несмотря на повисшие дохлыми змеями ремни, которые наконец удалось расстегнуть. Он узнал голос, страшно знакомый, хрипло–перхающий. И Гедеон был готов поклясться, что в полутьме «лучника», в неверных тенях, на мгновение увидел бледное лицо, перечеркнутое кривым шрамом. Из‑за этой рваной, плохо зажившей метки командир «Медведя» казался гораздо старше своих двадцати девяти лет.