В голосе несчастного не осталось ничего человеческого, но слова, что были произносимы им, не оставляли ни тени сомнения – кто выкрикивает хриплые, захлёбывающиеся фразы.
Покидая вагон, Поволоцкий бросил прощальный взгляд на плакатик. Терентьева играл очень хороший, известный актёр, даже внешне похожий на прообраз. И все же… никакое актёрское мастерство не позволяло в полной мере повторить впечатление, которое Иван производил в личном общении. Не могло воспроизвести его взгляд, спокойную, сдержанную мудрость человека, дважды заглядывавшего в преисподнюю войны на истребление.
— Обещают уже второй месяц, — тоскливо ответил Зимников. – Но никак не дадут. И, главное, была бы это действительно чудо машина…
— Отгавкались, — кратко доложил старший оператор. – На этот раз.
— Если начнём немедленно. Наши договорённости в силе?
В истребитель попали ещё трижды, но вскользь или малым калибром, машину лишь качало, как лодку на волне. Пальцы оператора сбились и кровоточили – раз за разом подключать провода оказалось слишком тяжело, контакты шли в разъемы на контейнерах туго и плохо. Из‑за этих разворотов туда и обратно, Гедеон то и дело терял цели из виду и тратил драгоценные мгновения, меняя кратность оптики, вновь ловя в прицел ненавистные танки.