От нищих задворок разоренной послевоенной Германии к статусу сподвижника Отца Нации. От рядового охранника украинских хлебных латифундий – к создателю нового рода войск, чье имя наполняло ужасом сердца целых народов по обе стороны Атлантики.
— Большие, — дёрнул щекой Зимников. – Хотя, конечно, не как в самом начале.
Иван крепко, но осторожно прижал к себе теплое тельце спящего сына, поглаживая его по голове в чепчике из тонкой шерсти. Он ходил по комнате, осторожно, мягко ступая босыми ногами, закусив губу и уставившись в пустоту невидящим стеклянным взором. Губы Терентьева непрестанно шевелились, словно повторяя раз за разом беззвучную молитву.
— Конечно, — усмехнулся муж, весьма довольный собой. – Но у меня хорошая память. Я заметил, что ты очень бережно к нему относилась. И вот, нашёл почти такой же.
— Теперь я… — несмело и негромко отозвался один из унтеров.
Не слишком хорошо, балансирует на границе. Операция может убить – но только может. А непрекращающееся внутреннее кровотечение убьет гарантированно.