Сумрак уперся руками в подоконник и выглянул во двор. Темнота, как говорят, хоть глаз выколи. Хотя чего их колоть, когда они и так закрываются?
Верно Дуд сказал, это война. В мирное время потерять товарища – трагедия. На войне – обычное дело. Похоронили, помянули и снова можно шутить и смеяться. Ведь можешь не успеть, и завтра хоронить будут уже тебя.
Башня – это хуже, чем тюрьма. В тюрьме заключенные хотя бы знают, что живы, а обитатели Башни лишены этого знания. Существование тут для кого-то из них превращалось в бесконечную череду однообразных дней, и окна, через которые можно было вернуться в счастливые моменты своего прошлого, становились единственной отдушиной. Для кого-то пребывание в обители Повелителя Времени напоминало непрерывно вращающийся калейдоскоп нереальных событий, единственным отдыхом от которых опять же были окна.
– А может, ты сам Лил спросишь? Чтобы это не выглядело…
– Шек! – Найар вскочил на ноги. – Л’лал эва! Я так и знал, Сэллер! Я знал, что наступит день, когда братишка явится на помощь. А ты не подумал, нужна ли мне эта помощь? Най Кантэ, просто Най Кантэ, без красивого прозвища, прекрасно справлялся со всеми проблемами без знаменитого Буревестника! И я многого добился!
– Чтоб ты отдохнул подольше, – невозмутимо ответила Авелия и, бросив на землю сумку, завалилась под ближайшим кустом и закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.