– Подсушить? – Я присела рядом, тут же активируя несложное плетение.
Дуд оказался вихрастым лопоухим мальчишкой, с раскосыми карими глазами, долговязым и худым как щепа. Но рукопожатие у него было крепкое, а взгляд – недетский. Он пришел практически сразу же за Лил, присевшей рядом с остальными на длинное толстое бревно, заменявшее лавку. Иоллар, прошелся вдоль этого бревна, сверху вниз поглядывая на тех, кого Арай назначил ему в попутчики, и кивнул полуэльфу: подходят. Он неплохо чувствовал людей, но вряд ли так сразу разобрался, что представляют из себя эти ребята – просто выбора ему не давали.
– Золото, серебро, измельченные в пыль самоцветы, – с презрительной гримасой пояснил принц. – Тщеславие детей Элир, лелеемое тысячелетиями. Внутрь войдем, не такое увидишь.
– Я не могу вскрыть проходы, – покачал головой Рошан. – Даже я.
Не хотелось, чтобы расспросы продолжились. И не хотелось, чтобы Галла и дальше разглядывала саблю. На рукояти было высечено имя бывшего владельца. На староэльфийском, но, если чародейка сумеет прочесть, может что-то заподозрить. А ей не стоило ничего знать. Пока.
– Это твое последнее слово? – уточнил Сэллер.