Пластиковая трубочка задымилась. Тамара откинулась на спинку стула; соломинка торчала у нее изо рта, обугливаясь и укорачиваясь с каждой секундой. Тамара опрокинулась, рухнула навзничь, забилась, пытаясь избавиться от трубки в горле, и Лере показалось, что рука ее в какой-то момент вошла в глотку по локоть.
Человек не может так притворяться. Я видела, каким жутким для него было это осознание. Шок.
Мы прокрались по музею, освещенному в этот час только дежурными лампочками. Мимо витрин с минералами и драгоценными камнями, каждый из которых можно разглядывать целый день. Мимо портретов выдающихся ученых и чучел тех, кого они исследовали.
Мы спустились ниже. Открылись двери; зеленая лужа посреди коридора была подернута ледком.
– Да неважно. Тут к тебе… тут Павлик хочет что-то сказать.
Пипл оставил меня и начал натягивать зимние варежки – но в этот момент послышался звук, будто разбили огромную витрину. По всей палате запрыгали осколки льда.