– Подпиши для Павла и Насти, – попросила я. – «В радостный день свадьбы, на счастье».
Я закрыла глаза и упрямо представила, что Сэм рядом. Мы только что говорили о голубях и соколах, о его отце, о моей маме. Только что между нами возникло ощущение… доверия, что ли. А без доверия какие угодно связи превращаются в тыкву.
Шла она все-таки не очень уверенно. Я довела ее до остановки, где уже поджидало вызванное Пиплом такси.
– Забудь о нем, Егор, – сказала я. – Ты победил.
– Эта женщина была жрицей одного племени… много тысяч лет назад. Потом ее превратили в камень, а на лице написали заклятие, отпирающее любую дверь… Все, что заперто. Потом статую разбили на тысячу частей и разбросали осколки по миру, чтобы заклинание оставалось тайной… А кое-кто начал собирать осколки и даже преуспел.
Существо без лица, черная текучая тварь, похожая на живую отливку из битума. Так мог бы выглядеть бред Сальвадора Дали под очень тяжелыми наркотиками. Я выпустила амулет; девица как ни в чем не бывало разглядывала меня, ее белый живот молодым жирком свешивался поверх брючного ремня.