В разгар увлекательной беседы Тамаре принесли кофе. Она едва поднесла чашку к губам – и отбросила, потребовав жалобную книгу. Оказалось, что рассеянная официантка принесла ей кофе с молоком, в то время как у Тамары на молоко – страшнейшая аллергия…
Мне стало очень холодно, хотя ветер затих.
Он бросил свою пачку вместе с зажигалкой. Девица поймала, тут же закурила – привычным движением, жадно, торопливо. Потом сдержала себя, стала курить нарочито медленно, выпуская дым вверх.
Я обнаружила, что мою посуду – механически, не задумываясь. Когда закончился мамин сериал, тарелки стояли в сушилке и столик блестел, натертый до блеска.
– А это мой друг, – голос мамы снова сделался таинственным и ушел в глубокое контральто. – Я вас познакомлю, ты же не против?
Гриша отжимался, с его лба на пол падали капли пота. Руки его уже сводило судорогой, но он рычал – и отжимался дальше. Я сидела, привалившись к Сэму и ни о чем не думая, несколько легких отрешенных минут. А потом мои мысли снова понеслись по кругу, пытаясь собрать воедино разрозненные кусочки головоломки: мой кулон, мой отец, человек из Лондона, Сэм…