— Так и есть. Какая логика в любви, в желании защитить кого-то дорогого? Или, может быть, она найдется в том, что каждый раз, переносясь, ты чувствуешь себя воровкой?
— Завтра я даю вам выходной, — словно не услышал вопроса Ковир. — Но это последняя уступка с моей стороны. Отдохните как следует, Катарина. И возвращайтесь прежней.
— Тогда, кажется, вот это — ваша дочь. — Я чувствовала себя полной дурой, но все же продемонстрировала Гвендину лисенка.
Свихнуться от прыгающих в голове вопросов помешал Вик. Парень запыхался, видно, боялся, что я не дождусь, и поэтому торопился. Он близоруко щурился и прижимал к груди стопку книг.
Феталь Аделине незачем знать об этом! К чему волновать хорошего человека?
Как же все-таки хорошо, что этот перепуганный до икоты субъект не имеет отношения к Нико настоящему. Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь, но хоть образ, созданный мамой, в памяти останется. Сейчас это дорогого стоит.