Ладно, переживем, подумала я, глядя на закрывшуюся за племянницей дверь. Коль так все случилось, то пусть идет, как идет. Любовь – это, конечно, больно, но я не жалею. Пусть и у Динки будет любовь. Хоть раз в жизни.
На третьей попытке я понял, что ничего не вижу. Осознание этого произвело на меня просто ошеломительный эффект.
Князь хмыкнул на мой ответ, Эда же нахмурилась.
– Вы ошибаетесь в самом главном, – растягивая губы в оскал, произнес я, – вы называете меня зверушкой, хотя на самом деле среди вас всех… – я сделал паузу, пробежав поочередно по ним глазами, – я единственный тут человек. А зверушки – это как раз вы! Причем недоделанные! Или переделанные.
– Я – за! – сказала Стайли. – Только как ее открыть? На ней ведь нет никаких ручек или отверстий!
Хорошо, что не очень высоко, подумал я, приземляясь на ноги. Рядом со мной упало на землю короткое копье.