— Да, пожалуйста. И пошлите кого-нибудь из гвардейцев в лагеря. Если генерал Севорж не сильно занят, пусть вернется на обед во дворец чуть раньше обычного для важного разговора.
— Остался только семилетний мальчик, которого Буше спасли от разбойников, — сказал Парман. — Он признал Альду своей матерью. Она полюбила и усыновила малыша, поэтому он по-прежнему остается наследником баронства.
— Кому мы нужны! — говорил отцу староста. — Неужто кто из благородных полезет в нашу глухомань? Сами отвозим герцогу налог два раза за год, нас никто и не трогает. А вы, ваша милость, живите, сколько надобно. Неужто мы не люди? Вам все только рады!
— Не сейчас. Извини, но я совершенно пуст. Давай сейчас оденемся, сделаем все, что нужно и до утра расстанемся. Никто не должен знать, что между нами что-то есть.
Когда они выбрались вперед, отряд уже подошел к гостеприимно распахнутым воротам, в которых стояли городские стражники.
— А это ничего, что у вашего шевалье много высоких покровителей, которые поднимут на ноги стражу, а она потом перетрясет весь город?