Огни свечей очерчивали дверь, сочась сквозь трещины в деревянных планках. Словно дневной свет сквозь дверь, за которой ее держали взаперти. В темноте, на коленях, ногтями царапавшую узлы. Голоса вовне. Офицеры, входят и выходят, разговаривают с отцом. Обсуждают стратегию и манёвры. Обсуждают цивилизованность. Обсуждают какую из них хочет забрать Чёрный Доу.
— Ты верно оценил всю херню, — сказал Утроба. — План именно таков.
Потянулась тишина. Боль буравила колено Утробы, как только он смещал вес. Позади раздались голоса — Йон и Брак спорили ни о чём, заняв свои места в построении. Опять тишина. Война — девяносто девять частей скуки, и как раз теперь, одна часть жопораздирательного ужаса. У Утробы возникло сильное ощущение, что одна из тех штук сейчас обрушится на него с высоты.
Кальдер дотянулся до рукояти меча и вытаскивая его, устроил целое зрелище, заметив, что люди его брата — его люди — встают из-за Клейловой стены и готовятся вступить в битву. Время написать первый куплет песни об отважном Принце Кальдере. И надеяться, что он не окажется последним.
— Восславь Чёрного Доу. Это он отослал меня обратно.