В этом неистовстве он потерял короткий клинок, застрявший в чьей-то спине. Может быть и солдата Союза. Сейчас Горст находился по ту сторону подобных переживаний. Вряд ли он в силах расслышать хоть что-то, помимо собственного дыханья, собственных хрипов, собственных девчачьих попискиваний, пока изо всех сил размахивался и бил, и бил, и бил, сминая доспехи, кроша кости, раздирая плоть. Дрожь каждой отдачи вгоняла его в жгучий трепет. Каждый сокрушительный треск подобен глотку для пьяницы, ещё краше, ещё желанней, но никак не утолит насовсем.