— Да. — В последний раз, когда Финри виделась с отцом, её потрясло, насколько изношенно тот выглядел. В её уме он всегда был отлит из железа, и осознание того, что внутри он может быть мягок, огорошило больше всего. Наверно вот так ты и становишься взрослой, когда понимаешь, что твои родители столь же способны ошибаться, как и все остальные.
— На. — Колвинг протянул Ручью кусок чёрного хлеба, от испуга его глаза округлились на полном, круглом лице.
Всё же, вынужденно признала она, основная вина на ней. Теперь-то она уяснила, насколько было бы лучше притвориться терпеливой и скромной очаровашкой, как и хотелось Хэлу. Хлопать в ладоши горе-вояке Миду и влезть в его доверие, как кукушка в гнездо старого дутыша.
— Танни! — Форест, согнувшись в три погибели, крался сзади сквозь заросли. — На той стороне ручья — северяне!
Выдержка отшатнулся, ведь с ним только лук и, так на так, всегдашняя склонность вести бой на почтительном расстоянии. Освободил путь более решительному карлу, чей меч уже шёл к цели. Безшеий, казалось, потерял равновесие, клинок просто обязан был снести ему башку, но одним быстрым движением тот отбил его со стальным лязгом, и взметнулась кровь, и карл завалился вниз лицом. Прежде чем он затих, Безшеий врезал ещё одному, так крепко, что вообще сбил того с ног, перевернул вверх тормашками и сбросил катиться под гору.
Простые люди снаружи — возницы, слуги, кузнецы и повара — бежали сломя голову от фургонов и палаток, спешили к гостинице. Среди них уже скачут конные, верхом на лохматых лошадках, даже без стремян, при этом не менее быстро. Она подумала, что у тех могут быть луки, и через миг в северную стену гостиницы застучали стрелы. Одна завернула в окно и проскользила по полу. Чёрная, зазубренная, примитивно сработанная штука, но от этого не менее опасная. Кто-то, с протяжным звоном извлекал мечи, и вскоре блеск клинков сиял во всём зале.