В его руке лук, стрела наложена и тетива готова к бою. Она у него наготове уже более получаса, но нет никого, в кого бы он мог выстрелить. Ничего, что бы он мог поделать, только смотреть, и потеть, и облизывать губы, и смотреть. Сначала он всё ждал возможности разглядеть побольше, но теперь дождь истощился, показалось солнце, и вышло так, что Ручью стало видно гораздо больше, чем ему бы хотелось.
— Ты и наполовину с ним не знаком. Я прибыла сюда сражаться против Союза, с тебя хватит?
— Оно не здесь и не сейчас, айе, слыхивали, всего-то тыщу, блин, раз. — Утроба наклонился, чтобы прошептать. — А она часом не говорила, например, что здесь тебе отрубят обе ноги?
Кальдер оглядел сборище. Здесь все великие мужи Севера. Все самодовольные болваны. Глама Золотой, лыбится с дальней стороны костра. Кайрм Железноглав, наблюдает, приподняв бровь. Бродда Стодорог, чуточку менее презрителен чем обычно, но далеко не дружелюбен. Коль Долгорукий, наморщенно-озабочен — «мои руки связаны», и Кёрнден Утроба, со своей собственной наморщенной озабоченностью «почему ты не убежал?» Кальдер робко кивнул им обоим.
— Он с лордом-маршалом. Вам придётся подождать.
— Как бы они его не звали, мужик он осторожный.