– Повернись, тот чулок на другой ноге, – скомандовал я, приседая.
Но подробностей, кого, как и за что будут воспитывать, мне узнать не удалось. Тетя Эста была словно тощий мокрый обмылок. Как я ни пытался ухватить ее своими вопросами, она так ничего мне толком не сказала, выскакивая буквально между слов.
Она бросается на меня прямо с пола. Лицо в крови, глаза бешеные, и торчат белые клыки. Удар! Удар! Не реагирую и кидаюсь на нее, пытаясь ухватить за горло. Промах!
– Добрый день, – ответил я, – мне нужна бумага.
– За что накажут? Разговаривать не запрещено! Игры устраивать нельзя, а говорить можно!
– Лошадей князю Гессену! – заорал мужик у крыльца.