Улыбка ее слегка увяла, когда она перевела взгляд на девицу, тесно прильнувшую к Брэдену. Волосы у нее были очень светлые, почти белые. К числу прочих ее достоинств относились огромные голубые глаза, головокружительно длинные ноги и пухлые чувственные губы.
Этого я как раз сделать не могла. Мне было противно сознавать, что я поддалась на провокацию, а после… зря он воображает, что может вертеть мной, как захочет!
Конечно, есть еще один вариант — поселиться одной. Я могу это себе позволить. Но, честно говоря, перспектива полного одиночества не слишком меня привлекает. Несмотря на склонность отдавать восемьдесят процентов себя себе самой, мне нравится, когда меня окружают люди. Слушая их разговоры о том, в чем я совершенно не разбираюсь, я могу взглянуть на что-то с их точки зрения. Думаю, для писателя это очень важно. Писателю, даже самому лучшему, нужен, так сказать, телескоп с широким обзором. Именно по этой причине по вечерам четверга и пятницы я работаю в баре на Джордж-стрит. Хотя материальной необходимости в этом нет. Как ни странно, избитое клише насчет того, что барменам порой удается услышать захватывающие истории, оказалось правдой.
— Брэден совершенно прав. Ты влюблена в него по уши. Скажи, почему ты это скрываешь? Тебе нравится его дразнить? Нравится, что он за тобой бегает?
Я понимала, каково ему это выслушивать. Но должна была выложить все до конца.