Минувшим вечером Элли накрасила мне ногти — сказала, ей нужно чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от мыслей об операции. За время ожидания я ухитрилась содрать весь лак.
В переводе: «Мне, пожалуйста, мохито, стакан „Джек и кока“, бутылку „Миллера“. Да, Стейси хочет „Космо“. У вас есть „Космо“?»
— Вчера, когда я вернулась, никакого Джеймса в гостиной не оказалось, — сказала она.
— Брэден, — пробормотала я, лежа в его объятиях.
Мне отчаянно хотелось броситься наутек. Я понимала, что поступать так ни в коем случае нельзя. Тем не менее желание спастись бегством было почти неодолимым. Видеть Элли такой — слабой, беспомощной, измученной — было слишком тягостно. Я с пугающей ясностью осознала, как близки мы были к тому, чтобы ее потерять.
Выражение его лица было таким решительным, что мы сразу поняли — спорить бесполезно. Помахали на прощание и выскользнули из палаты.