— Ох, Джосс, не сердись. Все это ерунда. Я хотела сказать, все эти девицы ничего для него не значат и…
Брэден произнес имя на французский лад, с ударением на последнем слоге. Интересно, метрдотель и в самом деле француз или это только фишка? Ресторан был оформлен пышно, но с претензиями на элегантность. Нечто вроде современного варианта рококо — зеркала в золотых рамах, позолоченные стулья, обитые черным и серебристым бархатом, темно-красные скатерти, настольные лампы из черного стекла, сверкающие хрустальные люстры. Зал был забит до отказа.
— Я же сказал, детка, мы с этим справимся.
— Прости, Джосс. — Элли будто услышала мои мысли. — Мне не хотелось признаваться, что я паршиво себя чувствую.
— Элли, иди в душ, — как заведенный, повторил Брэден.
Наступило воскресенье. Я и не заметила, как это произошло. Моя книга и переживания за Райан, которая упорно не отвечала на звонки, поглотили все мое внимание. За Джеймса я тоже переживала, но боялась ему звонить, понимая, что его боль окончательно растравит мне сердце. Из-за всех этих треволнений у меня не осталось душевных сил, чтобы выдумать убедительный предлог и отказаться от участия в семейном обеде.