– Залечу, когда в себя приду, – угрюмо пообещал кард.
Долго ждать не пришлось. Через две-три минуты после того, как светящееся пятно на полу исчезло, из двух противоположных стен, казавшихся до этого монолитными, мягко выехали короткие полочки, ящички и высокие зеркала.
– Только не говори, что она страдает. Он оставил ее тридцать лет назад.
Я заметила, что Ил внимательно прислушивается к разговору. Наверняка у него было что сказать, но общение с Беатой муж оставил мне.
– Я повзрослел, Ром. Очень повзрослел. Но не хочу, чтобы это испортило мне жизнь.
Молчим. Белое облако вокруг нас сгущается, наползает на ноги, пушистой ватой кутает плечи.