В этот раз приступ был сильнее и продолжался дольше, чем в предыдущие ночи. Лар то рычал от боли, катаясь по полу, то обращался туманом, и казалось, вот-вот растает без следа. Когда он вновь возвращался, со свистом вдыхая воздух, под кожей, уже полностью покрытой сочащимися язвами, страшно вздувались вены. Его рвало кровью, а суставы сводило судорогой. Было страшно даже смотреть на него, на скрюченные пальцы, царапающие доски, на длинные спутавшиеся волосы, липнущие к лицу, обезображенному шрамами и гримасой невыносимой муки.