Он замолчал и посмотрел мне в глаза, ожидая ответа.
– Я сейчас тебя этой железкой ткну, нежить беспардонная!
– А мне нет. Он все равно бросил бы нас рано или поздно, эльфы не умеют любить никого, кроме самих себя.
Нет, мне не нравился Эвил. И тем не менее, чем дольше я думала о нем, тем чаще ловила себя на мысли, что подыскиваю доводы в его оправдание. Первое: огневик, решившийся на поджог, не стал бы возиться с бомбами, у него нашелся бы десяток способов попроще. Конечно, он мог придумать это специально, чтобы подозрение тут же не пало на него, но… Впрочем, неважно. Если он был в тот день не один и Алатти, никогда не пользующаяся ментальными щитами и уже попавшая под действие заклинания, которое не позволит ей солгать, это подтвердит – совсем другое дело. Алиби. Независимо от того, есть на Таре такое понятие или нет.
– Я в курсе. Подсматривал за Галчонком временами. Видел, чем она занимается. Девочка выросла. И как волшебница, и как личность.
– Я говорил тебе, что видел ее? – сказал он то, что давно собирался. – Так вот, ты неправильно рисуешь. Теперь у нее короткие волосы. И улыбки, которую ты помнишь, больше нет. Но ты изменился сильнее, Лар. Раньше ты знал, чего хочешь.