— Ты думаешь, он сказал правду? — засуетился Уолеран.
— Н-нет, не совсем, — неопределенно сказал он. — До меня доходили слухи, что граф Бартоломео занял враждебную королю Стефану позицию. — К нему вернулось самообладание. — Все мы можем благодарить Господа за содеянное. Стефан обещал защитить Церковь, в то время как Мод, возможно, стала бы притеснять нас, как это делал ее покойный отец. Да, конечно… Это хорошая новость. — Он выглядел таким удовлетворенным, словно это было дело его собственных рук.
— И ты утверждаешь, что мы недостаточно умеренны?
— Ну да? — оживился Филип, но через минуту он снова помрачнел. — А где взять церковь?
— Убирайся! — рявкнул крестьянин и, пришпорив свою лошадь, пустил ее рысью.
Джонатан вернулся и вручил приору пергаментный свиток, скрепленный воском и огромной королевской печатью. Монахи внимательно следили за Филипом. Он решил, что не стоит, пожалуй, заставлять их думать в эту минуту о молитвах по душам усопших, когда в руках у него было такое важное послание.