Потому что теперь, когда дело было сделано, у меня появились сомнения.
— Нет. Но в жизни это происходит не так, как по телевизору. Не было никакой белой прозрачной штуковины, которая бы летала по комнате и кричала «у-у-у-у-у». Я просто проснулся… и увидел призрака. Он сидел у меня на кровати, как обычный человек.
Весь сентябрь и даже в октябре небо над Северной Каролиной оставалось безоблачным, и в семь утра, когда я спускался из своей комнаты на втором этаже по наружной лестнице, было уже тепло. Если я выходил в легкой куртке, то она оказывалась завязанной у меня вокруг пояса раньше, чем я проходил половину из трех миль, отделявших город от парка развлечений.
А что стало с Венди, спросите вы? Тут я знаю не больше вашего. Я мог бы спросить у гугла, этого всевидящего ока двадцать первого века, где она теперь, и исполнилась ли ее мечта о маленьком эксклюзивном бутике, но зачем?
Я оглянулся. Майк спал. Точно спал. На меня смотрел один лишь Майло. Я вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь.
Поднявшись со стула, я спустился вниз в гостиную, по дороге выуживая из бумажника записку с номером телефона.