— А здорово ты их: бах!.. бах!.. — и готово.
Никита тоже понял не всё, но главное уловил. Он шагнул вперёд, положил ладонь на плечо соседа, мимолётно подивившись, каким маленьким и тщедушным оказался человек, некогда представлявшийся большим и важным.
— Как и всегда. На улицу нас не пускают, значит, уходить будем отсюда. Коридорчик в коттедже от входной двери до сортира — шесть метров. Неужто не хватит?
— Вот и я не знаю. А Нумизмат, похоже, знал. Вот только за александровские рубли людей не убивают. Когда вы последний раз в девятнадцатом веке были?
— А ты не смейся, — тихо сказал Горислав Борисович. — Давай хоть завтра вдвоём сходим на час да поглядим, какова дорога. До самого конца не дойдёшь — далеко, а на дорогу поглядишь. Тогда и поймёшь, где я соврал, а где правду сказал.
— Серёжку, стервеца, поучил чуток. А ему, видать, мало показалось, и он в суд подаёт.