— Давай, думай, пока башку не оторвало. На родину ты себе путь закрыл, нет у тебя родины, из Чечни еле ноги унёс, а тут тебе, скорей всего, и подыхать. Я-то умру человеком, а ты — собакой издохнешь.
— Нам к своим нужно, в Ефимково. В девятнадцатый век. Отец уже, наверное, вторую лошадь купил, он в этом деле разбирается, купит хорошую: молодую, смирную и выезженную. Коров мы решили не продавать, коровы у нас тёмно-бурые, голландской породы, таких в девятнадцатом веке ещё нет, так что это, в прямом смысле слова, — живые деньги, особенно если Аглая или Роза бычка принесут. Но с коровами переселяться долго и муторно, так что время затягивать нельзя. Тут хорошо, а дома лучше.
— Так прикольнее. Ты смотри, это же круть, Конан-варвар отдыхает…
— Девка у нас слишком богомольной задалась. Ей бы на гулянки да на посиделки, а она — богу молиться. Какие такие грехи отмаливает? Не нажила ещё грехов.
— Мешками не мешками, а найдём, — твёрдо пообещал Николка.
— Никита, — укоризненно произнёс Горислав Борисович, — я же тебе его сам подсунул когда-то.