Платон злился, ругал всех и вся чёрными словами, но весь мир переорать не мог. Когда Савва Потапов с горластыми Шапóшниковыми в одну дуду дуют, Савостин голос не звучит.
— Ну, ты простота! Водку пьют не для вкуса, а чтобы гулять.
Чумазый мальчишка — а откуда здесь взяться не чумазому? — бегом кинулся в юрту — предупреждать. Из юрты навстречу идущим вышел старик. Говорят, что на всех тюркских языках слово «аксакал» означает «белая борода». Если это так, то навстречу Никите вышел именно аксакал. Чёрным на его голове был только барашковый телпек. Несомненно, именно этот человек будет решать судьбу пришельца.
— Это какой же Шапóшников? — тихо спросила Фектя. — Федос, что ли?
— Хулиганские действия в отношении гражданина Лопастова и гражданки Андреевой, причинение телесных повреждений, оскорбление чести и достоинства…
Побывав на кладбище, Феоктиста разуверилась, что ей в будущем жить привелось, а после Зининых слов снова засомневалась: может, и впрямь они по облаку сто лет ходили, а народ на низу тем временем подвымер, так что память о родной деревне только у одной бабы Зины и сохранилась. Опять же, родни у Савостиных в Княжеве не осталось, а свойственников — полдеревни. Может, и бабка Зина им не чужая? Поспрошать бы… но твёрдо помнился наказ Горислава Борисовича — никому про себя не открываться: кто такие и откуда пришли. Беженцы — и всё, от румын утекли. Это Фектя и сама понимала: ходи тихохонько, гляди скромнёхонько — и господь тебя не оставит. А впусте болтать — беды наживать.