Он ухватил Горислава Борисовича за плечи и, не замечая вялого сопротивления, выставил на лестницу.
— Вот отвезу тебя, поеду в город и выправлю охотничий билет. Осенью все утки будут моими.
— Какое стыдно, — отвечала за сына Завадова. — Он и слова такого не знает! Стыд не ёлка, глазам не колко. Бить его надо, а не стыдить!
— Поленов, насколько я знаю, пейзажист, московские дворики писал…
Не дожидаясь третьего раза, Никита вдвоём с шафером подняли ревнителя старины и отвели в боковую комнату, переодеваться. Шурка поспешно домывала пол, благо что желающих в третий раз выворачивать ведро не нашлось.
Однако ничего не забрал и с места не стронулся.