Горислав Борисович ещё раз оглядел караван. Ох, до чего они не похожи на мужиков; хоть сблизи гляди, хоть издали. Одно слово — ряженые.
— Тебе-то что тревожиться? Это мы в первый раз идём — и ничего, никто не дрожит. Ну что, едем?
— В правлении солому выписывали. По три копейки за килограмм. Житная солома мягкая, её корова ист. И овсяную тоже. А ржаную только лошадь ист, да и то плохо.
— Я в суд подам! — крикнул Серёжа. — Вы у меня в тюрьму сядете за самоуправство!
— Он же баловник был. Кто его в рай пустит? Наверное, его черти в ад утащили.
— Я с дальнобойщиками, которые брус на стройбазу возят. Ночь в дороге, с утра уже в Москве, а вечером — обратно. Дёшево и сердито.