— Сверши для меня жертвенный обряд, о владыка душ! Благоволи охладить меня, мучимого чувством вражды к Дроне, сыну Жаворонка! А также сильна во мне ненависть к Грозному, сыну Шантану-Миротворца, и всей державе Кауравов. Я дам тебе восемьдесят тысяч коров, о стойкий в обедах!
Влажный хруст — и стражник бесформенной грудой оседает на землю.
В темном проходе за тумбой начиналась спиральная лестница, ведущая в тайные подземелья.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я, потирая ноющий локоть.
И пошел к костру греть руки, будто минутой раньше полоскал их в ледяной родниковой струе.
Мертвый ракшас, обладатель тюрбана, был запаслив. При жизни. И стальной гребень, метать который — проклятие даже для мастеров, вспыхивает на солнце.