Влажный хруст — и стражник бесформенной грудой оседает на землю.
В темном проходе за тумбой начиналась спиральная лестница, ведущая в тайные подземелья.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я, потирая ноющий локоть.
И пошел к костру греть руки, будто минутой раньше полоскал их в ледяной родниковой струе.
Мертвый ракшас, обладатель тюрбана, был запаслив. При жизни. И стальной гребень, метать который — проклятие даже для мастеров, вспыхивает на солнце.
— Можно и после, — покладисто согласился оборотень. — На сытый желудок и поется веселей… Баб опять же люблю, совсем как Вишвендра! Часто люблю. И всяких. И по-всякому. Тех, которые совсем бабы, тех, которые не совсем бабы, иногда тех, которые совсем не бабы… а также с хвостом и без. Ну и еще там…