На глаза царя навернулись слезы — кажется, впервые в жизни.
— А насчет молока я вам вот чего скажу! — Я подзываю клювастого поближе, и он подходит, но не один, а в компании со здоровенным ублюдком, похожим на дикого осла. — Тут, пока я сюда шел…
Родившись в семье тишайшего мудреца, чей ашрам стоял на самом крайнем юге, в излучине реки Кавери, Шарадван якобы умудрился появиться на свет с луком и стрелами в руках. Во всяком случае, так о нем рассказывали, и он не только не возражал, но и всячески поощрял подобные байки. Количество стрел и длина яука росли с каждым новым изложением, а Шарадван лишь похохатывал и довольно жмурился весенним леопардом. Особенно ему нравилась фраза, кочующая из пересказа в пересказ: "Насколько ум достойного Шарадвана был направлен на изучение военной науки, настолько его ум не был рожден для изучения Вед".
Следили за тщательно спланированной мясорубкой.
И я начинаю думать, что объявить его канкой — не такой уж большой грех.
Он брезгливо поджал губы, имея в виду то ли райских умельцев, которых некому было драть, то ли что-то другое, ведомое только ему. Потом лизнул разбитые костяшки пальцев правой руки, скривился и медленно побрел прочь.