– Мы с Молли дружим пятьдесят лет – с того самого дня, как нам вместе пришлось удирать от разъяренного индюка. Но временами я близка к тому, чтобы разбить об ее упрямый лоб что-нибудь тяжелое. Целый месяц она не могла говорить ни о чем, кроме своего мерзкого бродяги. А потом привела нового.
Эта неожиданная ласка от всегда сдержанной гувернантки вдруг пробила брешь в обороне мальчика. Он обернулся, обнял миссис Норидж и всхлипнул.
– Это явственно следовало из того, что сигнализация сработала не от взлома, – туманно ответила миссис Норидж.
Гувернантка не раздумывала: она тотчас вышла из своего укрытия, на цыпочках подбежала к лестнице, забралась по ней и просунула руку в трубу.
Перед ним сидело идеальное воплощение гувернантки. Дети рядом с такой всегда вышколены, жены не беспокоятся за нравственность своих мужей, слуги соблюдают уважительную дистанцию. Высокая, худая и прямая, как трость, она смотрела на него с достоинством человека, знающего себе цену.
– А, миссис Норидж! – приветливо сказал он, повернувшись на стук. – Я думал, вы уже ушли.