Что-то неладное творилось сегодня с его совестью. Она вела себя как-то слишком активно и успокаиваться не желала. Макс тяжело вздохнул, снова присел перед пострадавшей, одернул свитерок и, подышав на руки, принялся застегивать шубейку. Что ж это за зверь такой? Кролик? Чебурашка?
— Знаешь, ты только не обижайся. Я тут подумал, что тебе понадобятся деньги. — Он достал из бумажника три тысячи рублей, протянул Лизе. — Вот, возьми.
— Задал ты мне задачку, Максим, — наконец сказал дядя Федя. — Ты, это, от телефона далеко не уходи, я тебе перезвоню. — В трубке послышались гудки отбоя.
А все сестрица Анюта! Додумалась связаться с дядей Федей, попросить его выяснить по своим каналам местопребывание Лизаветы. Дядя Федя и выяснил, всего за каких-то пару часов: позвонил кое-куда, поговорил кое с кем и сообщил племянникам радостную новость — Лизавета жива-здорова и ни в какой она не в Москве, ни на каком таком железнодорожном вокзале, а на своей исторической родине.
Она тихо вскрикнула, схватилась за плечо. Черт, он совсем забыл о ее ранении. А ей было больно: кожа посерела, на лбу выступили бисеринки пота. Это как-то сразу его отрезвило и успокоило. Конечно, Лизавета поступила неблагодарно, когда решила сбежать по-английски, но и он повел себя не как джентльмен.
Анюта поняла это первой, отдала эльфа без боя — невиданное дело! Смущенный и растроганный, Макс попытался всучить ей свинью-копилку «аж с пятью рублями мелочью», но сестра, обычно вредная и противная, как и все старшие сестры, неожиданно отказалась. А он потом еще целый месяц к ней подлизывался, мыл вместо нее посуду, выгуливал спаниеля Чарли и даже не пытался задирать Анькиных подружек.