Она кивнула, сунула метелку под мышку, направилась к стеклянному стеллажу. Что это, черт побери, она собралась делать? Стирать пыль с его питомцев?!
— Значит, денежки тю-тю, — подытожил он, прихлебывая остывший кофе.
Ноги больше не касались пола, ворот свитера затрещал, дышать становилось все тяжелее…
Вначале, когда душевные и физические раны были еще свежи, Лиза вообще ничего не хотела. А потом для нее вдруг стало очень важным снова обрести дар речи. Неспроста же люди назвали умение общаться даром! Нужно его потерять, чтобы понять, как оно ценно. Лиза потеряла — и поняла.
В квартире никого не было. Лиза и не ожидала увидеть дома Легостаева, но все равно расстроилась. Бросила свои немногочисленные пожитки в углу прихожей, прошла в кухню, села за стол. Захотелось выпить кофе и поплакать. Плакать она себе запретила — хватит, наплакалась уже, — обвела кухню взглядом. На подоконнике и телевизоре — пыль, в мойке — немытая посуда. Видно, что Легостаев долго оставался без женщины. Нет, не так — видно, что Легостаев долго оставался без домработницы. С женщинами у него как раз все в порядке. Вот только невозможно представить себе ослепительную Лору Лайт, убирающую его квартиру…
Лиза предложила любимому мужчине, без пяти минут мужу, расстаться, и по глазам было видно — он примет ее «вольную». Не сразу, может быть, месяц-другой побудет рядом, постарается «быть полезным», а потом уйдет. И в этом некого будет винить. Только ее, Лизу. Сама так захотела, не удержала, прогнала…