Сестрица молча встала, не выпуская письма из рук, вышла из комнаты. Макс повалялся на диване еще минут пять, потом со страдальческим кряхтением встал, сунул ноги в тапки, поплелся следом за сестрой в кухню.
Легостаев сказал, что она разговаривала, звала его по имени. Он уговаривал ее повторить этот подвиг, а она не смогла. Точнее, боялась до чертиков, что вместо нормальной человеческой речи выдаст какую-нибудь абракадабру. За год немоты Лиза просто забыла, как это делается. Наверное, Легостаев не врет и она тогда на самом деле заговорила. Наверное, это хороший знак, и профессор Полянский был прав. Наверное, ей стоит попробовать, но не сейчас, не при нем.
Свешников сказал: «Сиди в зале ожидания и жди. Мы приедем».
— С вами приятно общаться, господин Легостаев. Вы не задаете лишних вопросов. А помочь я вам могу следующим образом. Предлагаю обмен: вы нам — девчонку, мы вам — вашу жизнь.
Умирать не хотелось. Оставаться в доме Легостаева не хотелось еще больше.
— Что он ей дал? — Макс подошел к кровати, погладил сестру по голове.