— Абсолютно! Укрывание доходов — вот самое страшное преступление, на которое он готов пойти. Убийство исключено.
— А Анютку мою, значит, в заложницы? А ты, значит, с шашкой наголо — в стан врага?
— А где ты ее взял? — спросил второй, коренастый, шкафоподобный.
— Не прошло и полгода, — сказал не со зла, а скорее для порядка. — Лизавета, что с твоей шубой?
— Максим? — В голосе мамы слышались радость и удивление.
— Слушаюсь, мой генерал! — Сестрица выпорхнула из-за стола, помчалась в свою комнату переодеваться.