В коридоре послышались шаги, голос Зигфрида, наконец распахнулась дверь, быстро вошли Альбрехт, а за ним осторожно Клемент и Сулливан с Мидлем.
— Откуда я знаю, — сказал я. — Вот сложите, барон, тогда распахнутся некие секретнейшие двери… нет, с грохотом раздвинутся скалы, понятно? Именно скалы! И откроется самая тайная пещера, где хранится некая мегахрень древних…
— Что это с ним? — повторил я. — Зайчик, будь осторожен…
— Я очень любезно поблагодарила, — пояснила она, — и отказалась, что естественно. Негоже мне занимать покои королевы, не будучи супругой короля Леопольда! Однако я охотно перейду в покои для гостей.
— Странные у вас шуточки, — произнесла она с осуждением. — Я бы даже сказала… недостаточно почтительные.
Вино все-таки кисловатое, хоть и получше той бурды, что сейчас считается вином. Однако, если учесть, что она создала лучшее из того, что знает, можно смело орать, что в будущем с вином дела пойдут лучше. А также с неизвестными пока коньяком, виски, ромом, ликерами, шампанским, грогом, глинтвейном, пуншами, божоле… и еще всякой-всякой ерундой, ибо человек развивается всесторонне, а это значит, в будущем в каждом говна будет в сотни раз больше, чем сейчас, и всесторонне развитый человек — это и будет то чудовище, в котором половина души будет не темная, а черная, чернущая, чернее самой черной ночи.