Она взглянула на меня поверх края фужера в упор.
Я пытался сказать, что он сволочь, но язык уже не повинуется, тело свело предсмертной судорогой, я захрипел, в глазах колдуна увидел злое торжество…
— Успокойтесь, — повторила она. — Я тоже обычно знаю, когда он идет к моим фрейлинам.
Аскланделла неизменно на высоте, в данном случае она и дочь императора, принимающая короля, и дочь соседа, и старшая подруга, приютившая его дочерей и оказывающая им покровительство дочь самого Вильгельма Блистательного.
Я вскрикнул от дикой боли, чувствуя, как в шею вонзились острейшие зубы.
— Нет такой, — возразил он твердо, но я уловил в его словах беспокойство. — Только король!