Я так и эдак напрягал зрение, даже голова закружилась, но жизни не увидел.
За завтраком она так гордилась изысканными, по ее мнению яствами, что у меня зудело вывалить на стол по-настоящему изысканнейшие, чтобы ахнула и заткнулась, но смирял себя и делал вид, что в самом деле изумлен и потрясен.
— Вообще, — сказал парень с сочувствием, — последние дни он был очень плох… Много болел, да и не молод, скажем прямо.
— Еще не дошли до луча, — объяснил я. — А с кем буду вести диалоги, блистать остроумием и гордыми речами, исполненными мужества и отваги?.. Это непозволительно.
— А что, — ответил я независимо, — кто-то не видит? Да вы все отворачиваетесь! То-то все какие-то кривые…
Аскланделла вошла неспешно, внутри моментально вспыхнули два факела по обе стороны двери.