— Интересно, — согласился я, — но здесь, знаешь ли, присутствует человеческий фактор…
— Нет, смертный. Мы существовали всегда… по вашим меркам.
— Мой кабинет, — сказал я, — отныне в вашем распоряжении! Работа должна работать, а не.
В голосе ее прозвучала прямая и недвусмысленная угроза. По высокой спинке кресла с громким шипением пробежала оранжевая молния, а пол под моими ногами слегка колыхнулся, но я снова не ощутил опасности.
Все сделали вид, что не услышали, даже епископ Геллерий смолчал. Пока работаю на благо церкви, мне молчаливо прощаются некоторые отступления. Именно молчаливо, а вслух церковь вынуждена была бы осудить и предать суду, а так вот делает вид, что ничего не видит. Это как гуманисты и защитники прав домашних животных в упор не видят существования тайных служб и не догадываются о пытках третьей степени, бойнях скота и сдирании шкуры с живых зверьков, чтобы та была мягче.
— Хорошо, — ответил я, сунул меч в ножны. — Конечно, от жизни мало надо тому, кто владеет колдовством.