Но я помню и то, что, когда кабана собираются резать, его чешут, он млеет и падает на бок, поворачивается на спину, растопыривая ноги и указывая, где еще почесать, и в этот момент всаживают разомлевшему дураку длинный острый нож точно в сердце.
Он с неловкостью улыбнулся, шагнул через порог не как его величество король, а как человек, который торопится пройти, чтобы не задерживать того, кто сзади.
— Что хорошего, — возразила она. — Белую ворону остальные дружно клюют…
— Легенда, — поддержал и Мидль. — Красивая легенда. Дескать, где-то есть справедливость, где-то праведность…
На небе стремительно появился из ниоткуда и раскинулся на всю половину неба лиловый занавес, как в исполинском театре, колышется медленно и величаво, потрясающе торжественный, обещающий нечто необыкновенное, как только вот раздвинется и откроет сцену…
— Увы, — сказал я, — потребности тоже растут. Есть у меня амулетик… С его помощью можно находить клады или хотя бы потерянные золотые монеты, если те неглубоко. Как я был горд!