— Ох ты, — запричитала нянька, — кататься! В такую-то холодину… Застудите ребеночка…
— Ну, а что? — пожал плечами Ревин, — Не в третий класс же лезть. Там народу полторы сотни…
— Сколько раз, скажите, вы произносили это? — не выдержал Александр. — Таким же точно тоном?
Пепка длинный, жилистый, как клещ вцепился, рубаху порвал… Новую… Ну, Савка его в ухо-то и приложил, легонько, только чтобы отстал. Немец как стоял, так оземь и грянулся. Да больше уж в драку не лез. День ходил за щеку держась, ухо набухло у него, красным сделалось. "Хозяйке нажалуется, — Савка думал, — Ну, и пусть! Все равно правда моя!" Но вышло иначе.
— Эвона, лиходеи-душегубы, — протянул кто-то.
— А ну, прочь! Пшел вон, холоп! Давно ли тебя, быдло, на конюшне не пороли?