Цитата #544 из книги «Ротмистр»

До слуха долетел разорванный ветром сигнал горна. И, повинуясь ему, колыхнулись пехотные колонны, покатились серыми волнами. Стрелковые цепи окутались облачками выстрелов: солдаты стреляли, припадая на колено, перезаряжали и бежали дальше. Передние спотыкались, напоровшись на турецкий свинец, падали и набегавшее сзади море вбирало их в себя будто капли. Ревин не произнес ни слова, просто бросил лошадь в галоп, и следом, словно влекомая невидимыми нитями, сорвалась вся сотня. Кони нещадно рвали расстояние, изогнув навстречу ветру шеи, перепахивали копытами каменистую землю. Кобыла Ревина уступала в беге остальным лошадям и скоро его обошли с боков наиболее ретивые. За что и поплатились. Широкую полосу перед редутами, предохраняя себя от набегов конницы, турки утыкали острым железом. Тут были и обломки сабель, и старые косы, и трезубцы, изъеденные ржой, и бог знает что еще. Несколько передних лошадей полетели кубарем. Тотчас сверху, с укреплений раздалась редкие выстрелы, пролетело над головами пушечное ядро.

Просмотров: 4

— Эх, вот дуреха-то! — прижал ее Ливнев к себе крепко-крепко. Хоть у самого на душе кошки скребут, а виду не показывает. — Вернусь к тебе через год. Обещаю! Замуж возьму! Крепко запала ему в сердце лесная ведунья. Твердо вознамерился Ливнев увести ее с собой. Жалел, что сразу не увез, хоть силком. А только суждено было пророчеству Оксаны сбыться… Как и сказывал, через год наведался Ливнев в те места снова. Да уже не просто так, а в личной карете, с двумя сопровождающими, поскольку в немалом чине ходил. Был Ливнев навеселе, предвкушал встречу, слова придумывал, которые скажет, да вертел в руках зеленый камушек. Тут напросился попутчик – мужичок из той как раз деревни, рядом с которой стояла Оксанина избушка.

Просмотров: 2

— Самый плохое в том, что при нынешнем уровне вашей науки и технологий, никаким… Теоретически, если на пару часов поместить Сыпь в стеклодувную печь… — Ревин задумался. — Однако, вряд ли такое осуществимо.

Просмотров: 4

Понесли они ларь в избу, там прохладнее и пчела мешать не станет. В сенях у деда винтовой пресс. Кладешь в такой срезанную соту и начинаешь винт закручивать. Потек медок золотой, душистый, знай – кринки подставляй. Жмых дед в мешок отбрасывает. Перетопит его потом и продаст хоть в церкву на свечи, хоть купцам снесет. Как закончили, раздул Птах бокатый самовар, да чай сели пить. Эх! Навернул Федюня медку с калачом, аж треск за ушами стоял. Любит Федюня в гостях бывать, а у деда в особенности. Живет Птах небогато, но чисто у него в хате, прибрано. И угоститься чем всегда имеется. Разомлел Федюня от душистого чая да от сытости, осоловел. Закемарил маленько, руками щеки подперев. А когда проснулся, уж и стемнело за окном. Засобирался Федюня до дому. Да пустым не отпустил его дед, медку присовокупил горшок. Матери кланяться велел. Той ночью увидал Федюня странный сон, будто спит он, а закрытыми глазами, стало быть, сквозь веки, какие-то рисунки разглядывает. Больно хитрые те рисунки, все больше непонятные письмена да схемы на них. Мельчайшие подробности видит Федюня, а смысла разгадать не может. Cтал такой сон каждым разом повторяться. Уже и днем неведомые знаки перед глазами стоят. Задумается себе Федюня о чем-то, а рука уж сама что-то палочкой на земле выводит. Застал раз его за этим занятием дьяк. Скрутил ухо, ногами Федюнины каракули зашаркал, да велел с матерью на отчитку прийти, чтобы, значит, бесовы письмена отвадить. Потер Федюня распухшее ухо, плюнул зло и сложил в спину дьяку две дули: видал, мол, дядя, как ежики моргают? Да с той поры уже посторонних глаз таился, никому свои рисунки не показывал.

Просмотров: 8

Айва блеснула ровными белыми зубами и умчалась вперед.

Просмотров: 4